Клубок восемнадцатый Жидовствующие и прочая ересь В первые века нашей эры, когда по разным странам распространялось христианство, у него возник опасный антидвойник. Гностицизм. Его породили язычники. Нет, не те простодушные язычники, которые традиционно били поклоны

РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ

А. Ю. Григоренко

Новгородская ересь «жидовская мудрствующих» в историко-культурном контексте эпохи

Новгородская ересь - значительное духовное движение Древней Руси. Оно оказало большое влияние на древнерусскую культуру конца XV-XVI вв. По мнению автора, ересь следует понимать как этап становления древнерусской государственности, а также как следствие религиозно-политических противоречий между Новгородом и Москвой.

The Novgorod Heresy is an important spiritual movement of Old Russia. It has greatly influenced the ancient Russian culture at the end of the XV-XVI centuries. Its essence is not completely lucid even to this day. The author believes that heresy should be understood as a stage in the formation of ancient statehood, and as a consequence of the religious and political differences between Novgorod and Moscow.

Ключевые слова: Иосиф Волоцкий, архиепископ Геннадий, новгородская ересь, Стоглав, иконы «нового письма».

Key words: Joseph Volotsky, Archbishop Gennady, Novgorod Heresy, the icons of a "new script".

Изучению новгородско-московской ереси посвящено большое число исследований. В относительно недавнее время вышел в свет ряд работ, в которых новгородская ересь «жидовская мудрствующих» рассматривается сквозь призму религиозно-культурного конфликта Руси конца XV в. Р.Г. Скрынников в ходе анализа ереси пришел к выводу, что в ней отразился конфликт двух религиозных традиций - новгородской и московской. По его мнению, «Г еннадий поклонялся московским чудотворцам и скептически относился к местным святым. Он крестился не так, как новгородцы. Неудивительно, что местное духовенство подозревало его в ереси. В свою очередь, новгородцы и псковские книжники, вольно толковавшие Священное Писание, обличавшие симонию, процветавшую в

Москве, и не желавшие заменять местных святых московскими, выглядели сущими еретиками в глазах московских ортодоксов» .

Характеризуя религиозно-политическую деятельность новгородского архиепископа, Скрынников пишет: «Архиепископ Геннадий явился в Москву с твердым намерением привести новгородцев в единую веру с Москвой» . С этой же точки зрения он рассматривает и свидетельство Геннадия о «еретических псалмах»: «Отослав "тетрати"

(с псалмами еретиков - А.Г.) вместе с доносом Наума в Москву, Геннадий пояснил в своих письмах, что новгородцы-еретики "недостойно служат литургию". Как видно, и в этом последнем случае "осуждение московского святителя вызвали какие-то особые черты новгородского богослужения и обрядности"» . Отметим и другое важное суждение ученого: «В Новгороде в ереси были обвинены лица промосков-ской ориентации. В Москве вольнодумцы и еретики выступали как апологеты грядущего самодержавия» .

Все эти наблюдения Скрынникова чрезвычайно важны для понимания сущности ереси. Но в чем, собственно, состояло вольнодумство еретиков, каковы их политические устремления, какова их апология «грядущего самодержавия», в чем заключается разница между новгородской и московской духовными традициями? На эти вопросы исследователь ответа не дает. Ответы на них были бы очень важны, поскольку ересь затронула самые глубины церковной жизни, всколыхнула все русское общество того времени.

Решить некоторые из этих проблем попыталась и весьма продуктивно М.Б. Плюханова, посвятив данной проблеме две статьи: «О традициях Софийских и Успенских церквей в русских землях до XVI века» и «Библейские хронографы» . По ее мнению, особенности новгородской и московской духовности определены кругом символических идей, связанных, с одной стороны, с центральным храмом Новгорода -Св. Софии Премудрости Божией, а с другой, - с характерными для Москвы и восточных русских земель Богородичными храмами, в первую очередь, с главным московским собором Успения Божьей матери. И тот, и другой соборы претендовали на роль сакрального центра православных русских земель. Характеризуя культурные отличия мужественного Новгорода от женственной Москвы, Плюханова пишет:

«Священная середина Новгородской земли - Спасов кулак в куполе св. Софии. Этим символом выражен мужественный дух Новгорода и обозначена его судьба. Таким образом, новгородская земля является в источниках существующей вокруг священного центра, пронизанной его благотворной энергией в несравненно большей степени, чем какая-либо из других русских земель. Сама идея священной середины оказывается наиболее дорогой именно для новгородцев, именно они в наибольшей степени воспроизводят идеальную иерусалимско-царьградскую модель пространства с великим Господским храмом и крестом в центре» .

«Чрезвычайное развитие иерусалимской темы определяло особенности новой хронографии. Н.А. Мещерский, исследователь этой темы, отмечал мнение о связи многих подобных источников с кругами жидовствующих; существуют даже предположения, что история Иосифа была переведена жидовствующими. Мещерский отверг эти мнения исходя из того, что и хронографы с иерусалимской темой, писанные известным «жидовствую-щим» Иваном Черным, и другие тексты, к ней же относящиеся, никак не еретические. Но можно рассуждать иначе: во-первых, еретики не обязательно должны читать и распространять только еретические книги, во-вторых, четко разработанное еретическое учение вообще не существовало, оно не могло иметь место там, где исторически не существовало четко сформулированного богословия. Речь может идти только о некоторых настроениях, брожения в умах, трудно поддающихся определению» .

Эти «брожения», по мнению Плюхановой, были вызваны окончанием седьмой тысячи лет в 1492 г. и завоеванием Новгорода войсками великого князя, откуда возникает характерное для Новгорода стремление воспринимать свою судьбу как Иерусалимскую, имея в виду тему «иерусалимских пленов» в хронографических сочинениях. А отсюда проистекает и интерес новгородцев к ветхозаветной истории в целом, так что они начинают уподоблять себя «древним иудеям».

«Покорение Новгорода войсками московского князя было первым из двух "иерусалимских пленов". Новгородцы не только любопытствовали об иудейской вере, но и переживали ветхозаветные события. В некотором смысле они не только "жидовствующие", но и "жидове" для русского исторического процесса. Это обстоятельство могло содействовать как возрастанию интереса к хронографическому Ветхому Завету у новгородцев, так и пробуждению страха перед "жидовством" у Геннадия» .

Характеризуя в целом различие между новгородской и московской духовностью, Плюханова отмечает:

«В самых общих чертах можно, вероятно, выделить следующее отличие между книжностью московской и новгородской XV века: Московская Русь с ведущей ролью в ней монашества открыта для воздействия преимущественно исихастской монашеской аскетической литературы. Москва еще не создает своей государственно-исторической идеологии, которая сложится в XVI веке под значительным влиянием новгородской книжности. Новгород - центр, не подверженный влиянию исихазма, в книжности скорее обращенный к архаическим традициям, к наследию болгарских царств. Здесь значительно лучше, чем в восточной Руси, сохранились остатки древнекиевской учености» .

В значительной мере соглашаясь с результатами, достигнутыми Скрынниковым и Плюхановой, попробуем тему немного конкретизировать.

Как ни странно, для наших целей в наибольшей степени пригоден исторический материал существенно более позднего времени. Речь идет о событиях времени Стоглава, правления Ивана Грозного. В первую очередь нас интересуют материалы так называемого «розыска по делу дьяка Висковатого». В свое время на факты интересных совпадений между этими двумя историческими событиями обратили внимание немецкая исследовательница Ф. фон Лилиенфельд и Я.С. Лурье. Лилиенфельд, проанализировав размышления Иосифа Волоцкого об изображении Св. Троицы, отметив его суждения о том, что «не мочно ангелу именова-тися в образ Божий», пришла к несколько неожиданному выводу о том, что здесь речь идет об иконе Св. Софии, что Иосиф Волоцкий возможно был ее сторонником . Но икона эта и есть изображение Христа в образе ангела, именно такого рода изображения Иосиф и порицал. Подробнее об этой теме речь будет идти в другой нашей работе, сейчас же отметим, что Иосиф категорически отрицал всякого рода иконы, изображающие Христа в подобного рода ангельском образе, так что, к сожалению, немецкая исследовательница, по нашему мнению, в данном случае ошибается самым решительным образом. Но отметим другое ее очень важное наблюдение: что иконографические проблемы эпохи Стоглава, поднятые во время обсуждения «дела Висковатого», по сути дела обсуждались еще и Иосифом Волоцким, не сделав, впрочем, из этого соответствующих выводов . Но Иосиф и Висковатый стоят на одной и той же точке зрения: Христа изображать в образе ангела нельзя. Единственное исключение здесь - это явление Аврааму Св. Троицы, но это событие произошло в земной истории, здесь сам Бог, как пишет Иосиф Волоцкий, преобразовался в ангельское естество.

Писал на эту тему и Я.С. Лурье:

«Спор Вассиана с новыми явлениями в русском иконописании имел серьезный теоретический смысл. Уже еретики, с которыми в конце XV в. спорил Иосиф Волоцкий, отвергали иконное изображение Троицы на том основании, что Троица (как и божество вообще) "телесными очами не зрима". Однако из этого не следует, что Висковатый, отвергая изображения "невидимого божества и бесплотных", продолжал традиции новгородско-московских еретиков конца XV в.» .

Это суждение Лурье скорее всего высказывал под влиянием статьи Лилиенфельд. Конечно же, не продолжал, но следовал Иосифу Волоцко-му. И, напротив, Сильвестр, Адашев, Иоанн Грозный и митрополит Макарий как покровители духовной программы создателей икон «нового письма» продолжали традиции новгородских еретиков. Как это ни странно звучит, но это именно так.

Но, впрочем, обо всем по порядку. В чем же заключаются эти «соответствия» времени середины XVI в. событиям новгородской ереси? Напомним, что в деле Висковатого рассматривались обвинения, выдвинутые дьяком против сторонников (в первую очередь против священни-ка-новгородца Сильвестра - духовного наставника Ивана IV) так называемых икон «нового письма», которыми были украшены главные храмы Москвы - Благовещенский и Архангельский (тот самый, в котором, напомним, священствовал новгородский еретик Денис). Висковатый объявлял изображения новых икон еретическими, «подпадающими» под обвинения Вселенского синодика против византийских иконоборцев. В частности, он не принимал, как ранее и Иосиф Волоцкий, изображения Иисуса Христа и Бога-Отца в образе ангела, также изображение Христа в образе царя Давида или же распятого серафима. Он обвинял Сильвестра и Адашева в том, что они сняли из главных московских храмов иконы Христа «по плотскому смотрению», в связи с этим приписывал им иконоборчество, в целом обвинил их в том, что они не признают Христова воплощения, хулят Богоматерь, не признают искупления и воскресения Господня, уклонились в ветхий закон, отрицают новую евангельскую благодать. Обвинения, заметим, дословно совпадающие с обвинениями против новгородских еретиков.

Вспомним, что Макарий долгое время был архиепископом новгородским. Некоторые исследователи считают его ставленником новгородской партии в Москве. Все это позволяет предположить о существенном сходстве двух этих исторических событий по существу. Дальнейший анализ убеждает в том, что сходство это не случайно, так что в лице событий времени Стоглава мы имеем практически повторение прежнего сюжета, связанного с новгородскими еретиками. Вспомним, что Стоглав был организован для того, чтобы упорядочить церковную жизнь, ликвидировать религиозные различия русских земель в обрядовой области, в первую очередь Новгорода и Москвы. Вспомним и то, что тексты Стоглава показывают, что в значительной его части в качестве обязательных для всей русской земли сохраняются именно новгородские традиции.

Но зададимся вопросом, для чего, собственно говоря, Ивану IV понадобилось украшать центральные храмы столицы новыми новгородскими и псковскими иконами? Это своего рода политический жест, смена религиозно-политической ориентации на Новгород, его традиции и обычаи. С другой стороны, каково богословское содержание этих икон? Рассмотрим знаменитую так называемую четырехчастную икону, прекрасно проанализированную в работе О.И. Подобедовой - «Московская школа живописи при Иване IV .

Характеризуя политическую программу, явленную нам иконами «нового письма» и настенными росписями, имея в виду многочисленные в них ветхозаветные реминисценции, она пишет:

«Обнаруживается стремление связать историю Московского государства с всемирной историей, показать "избранность" (подчеркнуто мной - А.Г.) Московского государства, являющегося предметом "божественного домостроительства". Эта идея подкрепляется многочисленными аналогиями ветхозаветной истории, истории Вавилонского и Персидского царства, монархии Александра Македонского, римской и византийской истории» .

Напомним здесь, что грандиозные по своему масштабу росписи Золотых палат Кремля специально выполнены таким образом, чтобы соотнести правление древнерусских великих князей с теми или иными событиям ветхозаветной истории . А сени (сень - «тень» Ветхого Завета - А.Г.) - намеренно расписываются изображениями ветхозаветных царей, чтобы, пройдя их, далее можно было попасть в более просторное и светлое помещение с изображениями правителей Руси -масштабная и зримая аллегория смены закона благодатью:

«Верхняя часть росписей сеней содержит большую часть ветхозаветных сюжетов. Помимо изображения ветхозаветных царей, которые размещены здесь так же, как в Золотой палате великие князья-предки, во втором регистре батальные сцены перемежаются с теми ветхозаветными сюжетами, которые либо свидетельствуют о богоустановленности царской власти, либо изображают эпизоды Исхода, которые здесь читаются как некое напоминание об избранности и божественном предначертании пути народа, как аналогия судьбам народа, которым управляет Иван IV» .

Наиболее полно, по мнению Подобедовой, выражает идею домостроительства Четырехчастная икона . В ее первом клейме изображается Превечный совет, точнее - его идеи; здесь мы видим изображение Бога-Отца и всего замысла св. Троицы, так что на клейме изображен Христос в образе распятого серафима. Второе клеймо изображает воплощение и крещение Господне. Третье - его смерть и «от-верзение райских дверей». На четвертом - находим изображение Христа в доспехах, в образе юного воина, побеждающего смерть, изображенную в виде аллегорической фигуры с косой, а также изображение небесного Иерусалима. Все эти сюжеты и являют нам всю божественную мистерию от сотворения мира, Адама, крестной смерти Христа до будущего торжества, полной победы над смертью и наступления Божьего царства. Наибольшие сомнения и дискуссии вызывало четвертое клеймо.

Анализируя его, Подобедова отмечала некоторую его странность, состоящую в том, что здесь объединены два сюжета - искупления, аллегорически изображенного в виде Христа-воина, сидящего на кресте и за-

тем побеждающего смерть, и великой субботы. В этом смысле исследовательница считает, что четвертая часть «Четырехчастной» «не столько иллюстрирует антифон литургии, сколько является воплощением образов стихиры 6 гласа утренней великой субботы» . В ней прославляется благословенная суббота, когда «почи от всех своих Единородный сын Божий, смотрением еже на смерть, плотию субботст-вовал, и во еже бе паки возвращся воскресением» . Соображения Подобедовой следует дополнить вот в каком смысле. Все-таки это клеймо в целом посвящено эсхатологическим сюжетам, что, впрочем, отмечает и сама исследовательница. Но как объединить эти две темы клейма - субботу и тему небесного Иерусалима? Все дело в том, что темы искупления в этом клейме нет. Здесь несколько сбивает с толку изображение Христа на кресте. Но это не изображение его крестной смерти. Здесь Христос являет нам иной свой лик - воина-победителя смерти. На самом деле здесь мы имеем иллюстрацию его второго пришествия, когда смерть, собственно, будет полностью уничтожена, и только тогда Сын Божий получит окончательное и полное успокоение - это и есть тема великой субботы как покоя. Только тогда будет полностью исполнена тема божественного домостроительства, Божий замысел о спасении человека. Тогда и наступит царство Божие, придет на землю Небесный Иерусалим. И здесь мы должны опять вспомнить новгородских еретиков - то, что им инкриминировались обвинения в почитании субботы «паче воскресения». Если все другие обвинения предъявлялись лишь части из них, то почитание субботы вменялась в вину всем. Четырехчастная икона нам теперь разъясняет, что скрывалось за этим обвинением. Это не почитание, разумеется, праздника иудаизма. Геннадий, предъявляя еретикам данное обвинение, имел, конечно же, в виду напряженное ожидание еретиками второго пришествия Христова в наступившей восьмой тысяче лет, когда смерть будет окончательно уничтожена, когда воскреснут праведники, когда на Руси установится царство небесного Иерусалима.

Здесь, конечно же, следует вспомнить, что в первоначальной редакции пасхалии, составленной митрополитом Зосимой, Москва названа именно Иерусалимом. Вот что пишет об этом Б.А. Успенский: «Действительно, в первоначальной версии "Изложения пасхалии", как показали новейшие исследования, Константинополь называется не "Новым Римом", а "Новым Иерусалимом", и это определяет соответствующее восприятие Москвы» . Она понимается «в качестве Нового Иерусалима - как святой, теократический город... Существенно при этом, что Москва сначала понимается как Новый Иерусалим, а затем -уже на этом фоне - как Новый Рим, то есть теократическое государство становится империей (а не наоборот)» . Римом она была названа лишь в более поздних редакциях, составленных уже после отстранения Зосимы. Успенский, обратив внимание на этот момент, пришел к выводу, что здесь отразились разные политические подходы к определению

исторической роли Руси, но не разъяснил их в контексте политикокультурных событий того времени, важнейшим среди которых была новгородская ересь. Одна точка зрения связывает избранность русских и Руси с тем, что страна уподобляется Израилю, а ее столица - Иерусалиму, так что русские становятся настоящими иудеями, а другая - тоже объявляет их избранность, но не столь ярко выраженную: Русь уподобляется Римской империи. Раскрывая эту тему, Плюханова пишет:

«В последнее время, благодаря чрезвычайно возросшему интересу к истории христианских символических значений и, в частности, к теме Иерусалима в русской культуре, появился ряд исследований о попытках пересоздать середину московской православной земли по иерусалимскому принципу. Материалом для таких трудов служат перешедший из Новгорода в Москву обряд шествия на осляти, актуализирующий идею входа в Иерусалим, строительство Лобного места (Голгофы - А.Г.); планы Бориса Годунова (он заказывает драгоценный крест с частицами крестного древа и намеревается перестроить центр Московского Кремля, возведя в нем храм Святая Святых (храм Соломона - А.Г.)); сюда же относятся строительные предприятия патриарха Никона» .

Отметим и следующее существенно важное для темы «жидовство-вания» новгородских еретиков наблюдение исследовательницы:

«Итак, схематизируя: в русских землях до конца XV века существовало две традиции восприятия Церкви. Одна в большей степени ощущала Церковь как Тело Христово и в акте создания храма Премудростью акцентировала образ Премудрости-Христа. Вторая воспринимала Церковь как Богородицу, утробу, вместившую Христа, защиту, ограду; в стихе "Премудрость созда себе дом" эта традиция сосредотачивала внимание на образе Дома-Богородицы. Первая, Новгородская, создала глубокий культ храма св. Софии. Вторая, восходившая к древнему Киеву и развивавшаяся в Северо-Восточной и затем Московской Руси, почитала прежде всего богородичные церкви. Особое поклонение св. Софии как церкви церквей подразумевает большую обращенность к иерусалимскому прообразу, чем почитание церкви Успения. С этим связана вообще большая актуальность для Новгорода ветхозаветных исторических образов. Земля св. Софии в большей степени Иерусалим, чем земля Богородицы. Это способствовало, в частности, возникновению темы «жидовствования» применительно к новгородцам в период падения Новгорода. С победой второй традиции новгородская св. София была перепосвящена Успению (это сделал, заметим, именно Геннадий - А.Г.)» .

Теперь мы можем сказать, что эти «ветхозаветные» устремления, характерные для русской духовной культуры середины XVI в., тема Иерусалима и Святой земли происходят из Новгорода, от новгородских еретиков. Это была их политическая программа, программа развития Руси как богоизбранного государства, как нового святого центра Земли.

Позднее она перешла к Ивану Грозному, определив в значительной мере политику Избранной рады, отразившись в грандиозных росписях Кремлевских соборов и новой реконструкции кремлевских пространств по иерусалимского образцу. Примерно такую же программу предлагали и новгородские еретики. Они намеревались создать новое царство. Конечно же христианское, но типологически соответствующее израильским царствам. Отсюда же, естественно, приходит и мысль о необходимости царя. На престол венчается Дмитрий - внук Ивана III. Он типологически соответствует израильским царям. Русь становится новым Израилем, а русские - новым истинным и богоизбранным народом. Такое мироощущение обострялось тем, что только что закончилась седьмая тысяча лет. В восьмой ожидают Царства Божьего, и Русь заключает по аналогии с древними израильтянами новый завет с Богом. Возможно, именно здесь следует искать истоки обвинений Иосифа против Алексея-протопопа, одного из главных еретиков, в том, что он назвал себя Авраамом, а жену свою Саррой и хотел обрезаться - разумеется в знак завета с Богом. Естественно, Иосиф несколько сгущает, но мысль его верна. Этим Иосиф нам говорит о том, что в программу еретиков входила идея данного русским нового обетования, идея нового завета. Итак, несколько перефразируя Плюханову, мы можем сказать, что не только новгородцы становятся новыми евреями. И не только потому, что Новгород был пленен как Иерусалим. Это все русские - «новые жидове всемирного исторического процесса». И потому именно с ними Бог заключает завет и дает обетование, что именно на их земле установится Божье Царство, грядущее в восьмой тысяче лет.

Таким образом, проясняются и обвинения Иосифа еретиков в том, что они считали, что Христос просто умер, что они еще ждут себе Мессию. На самом деле они напряженно ждали второго пришествия Христова и наступления на Руси царства Божия. Иосиф был очень точен во всех своих обвинениях. Являлось ли все это иудаизмом еретиков? Для нас может быть нет. Для Иосифа же - несомненным фактом. Имеем ли мы здесь еврейское влияние? Сомнительно. Впрочем, почему бы и нет, -ведь отмечают же исследователи западное влияние в иконах «нового письма». Итак, главная политическая программа новгородцев - это идея Царства. Отсюда становится понятным, почему внук Ивана III Дмитрий, венчанный на великое княжение, также обвинялся, как и его мать Елена Волошанка, в ереси. Он, по всей видимости, рассматривался еретиками как первый русский царь Святорусского царства. Но идея эта не получила своего завершения, Дмитрий попал в заточение, а позднее были казнены и сами еретики. Не потому ли Василий, сын Ивана III, так и не решился венчаться на царство? Об этом пишет и Б.А. Успенский . Венчается только его сын - Иван Грозный. И опять под влиянием новгородцев - Макария и Сильвестра.

Возвращаясь к времени Ивана III, отметим, что он, по сути дела, намеревался проводить ту политику, которая позднее характеризовала правление Ивана Г розного времени Избранной Рады, - примирения новгородских и московских религиозно-политических традиций. Для этого были взяты в Москву новгородцы-еретики, как в дальнейшем и при Иване IV. Они служили несколько иначе, чем москвичи. Иосифа все это беспокоило. Особенно иудейские мотивы, связанные с идеей Иерусалима, и другие ветхозаветные реминисценции, с которыми он решил расправиться, обвинив новгородцев в «жидовствовании».

Список литературы

1. Белякова Е. Традиции и новаторство в деятельности архиепископа Геннадия // Библия в духовной жизни, истории и культуре России и православного славянского мира. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2001.

2. Лурье Я.С. Висковатый Иван Михайлович // Слов. книжников и книжности Древней Руси. - Л.: Наука, 1989.

3. Московские соборы на еретиков XVI века // Чтения в императорском обществе и древностей российских. № 3. - М., 1847.

4. Плюханова М.Б. Библейские хронографы // Библия в духовной жизни, истории и культуре России и православного славянского мира. - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2001.

5. Плюханова М.Б. О традициях Софийских и успенских церквей в русских землях до XVI века // Лотмановский сб. Т. 2. - М.: Мысль, 1997.

6. Подобедова О.И. Московская школа живописи при Иване IV. - М.: Наука, 1972.

7. Скрынников Р.Г. Крест и корона. - СПб.: «Искусство-СПб», 2000.

8. Успенский Б.А. Восприятие истории в Древней Руси и доктрина «Москва - Третий Рим» // Этюды о русской истории. - СПб.: Азбука, 2002.

9. Lilienfeld F, von. Das Problem des Ikonografie, der Ikonentheologie und der Ikonenverehrung bei Erzbischof Gennadij von Novgorod und Iosif von Volokolamsk vor 1490 // Osteuropa-Institut an der Freien Universitaet Berlin Historische Veroeffentlichungen. B. 38. - Berlin.: Otto Harrassowitz Wiesbaden, 1986.

«Ересь Жидовствующих» на Руси

Ересь жидовствующих (иначе Новгородско-московская ересь ) - идейное течение, охватившее часть русского общества в конце XV века, в основном Новгорода и Москвы.

Как следует из названия ереси, предполагается, что в мировоззрении еретиков присутствуют значительные элементы иудаизма. По меньшей мере, непризнание божественной природы Иисуса Христа и отрицание связанных с этим догматов, а так же следование некоторым обрядовым предписаниям иудаизма.

Несмотря на обилие исследований, и публикаций по ереси, согласного мнения о её природе, происхождении и месте в русском средневековом обществе - нет. Зачастую его связывают с протестантскими и реформаторскими тенденциями в русском обществе, видят в этом движении начало русского Ренессанса. Советская историографическая школа (А. И. Клибанов , Я. С. Лурье , А. А Зимин и др.) видит в движении антифеодальную направленность и расценивает его как реформационно-гуманистическое. Другая тенденция - сравнивать это движение с распространёнными в своё время мистическими сектами богомилов или мессалиан . Митрополит Макарий видит в мировоззрении жидовствующих чистейший иудаизм. А. Л. Юрганов находит его вполне ортодоксальным. Академик Д. С. Лихачёв по поводу ереси жидовствующих пишет: «По-видимому, ереси эти не имели какого-либо законченного и упорядоченного учения… Вероятнее всего, это даже была не ересь, сколько движение вольнодумцев. Это было по всей вероятности гуманистическое течение» . О. Георгий Флоровский , считает ересь жидовствующих тоже лишь вольнодумством: «Всего вернее, что еретического сообщества не было вообще. Были известные настроения, именно шатание умов, вольнодумство» . Профессор Иерусалимского университета гебраистики М. Таубе считает, что целью Схарии было обратить русских в иудаизм из мистических побуждений, «тщательно скрытых от их ничего не подозревающей аудитории» .

История ереси

События развиваются на фоне формирования русского централизованного государства. Отношения с Константинопольской патриархией в результате схизмы в это время прерваны.

Начало дела о ереси жидовствующих

Собор на еретиков 1490 года

Собор на еретиков состоялся уже при новом митрополите, которым в 1490 году стал ставленник дьяка Фёдора Курицына игумен Симонова монастыря Зосима . Самого Зосиму Иосиф Волоцкий в послании епископу Нифонту Суздальскому, называет не иначе как «злобесным волком»: «Осквернил он святительский престол, одних уча жидовству, других содомски скверня - Сын погибели, он Сына Божия попрал, похулил Пречистую Богородицу и всех святых унизил; икону Господа нашего Иисуса Христа и пречистой Его Матери и иконы всех святых называет болванами…» Волоцкий приписывает Зосиме слова :

Однако этим обвинениям доверяют не многие, подозревая преподобного Иосифа в предвзятости и излишней запальчивости. Осторожен в своих выводах и митрополит Макарий . Соборное определение предавало проклятию еретиков и перечисляло их вины. Среди них непочитание икон и креста и глумление над ними, непризнание Иисуса Христа Сыном Божиим, хула на Христа и Божью Матерь. Непризнание святых отцов и постановлений семи Вселенских Соборов , неверие в Воскресение Христво и Его Вознесение, почитание субботы превыше Воскресения Христова, несоблюдение постов. «Ино все то чинили есте по обычаю жидовскому, противясь божественному закону и вере христианстей»,- следует вывод. Согласно соборному приговору священники должны быть извергнуты из сана, а все еретики преданы отлучению.

В соборе участвовали авторитетные белозерские старцы Паисий Ярославов и Нил Сорский . Существует устойчивое мнение, что именно благодаря их участию в соборе приговор еретикам оказался относительно мягким . Если, конечно, отлучение от церкви можно назвать мягким приговором . Однако нет никаких документальных свидетельств о том, насколько их мнение повлияло на соборное решение. В IV-й Новгородской летописи сообщается лишь об их участии в соборе. Самого Геннадия на собор не допустили якобы «ради великих дел», которые были у святителя в Новгороде.

Ересь и внутриполитическая борьба

Ересь на соборе была осуждена и анафемствована , но никто из высокопоставленных московских еретиков не пострадал. Наказаны были лишь новгородцы, ранее бежавшие под покровительство великого князя. Они были выданы новгородскому владыке, и он подвёрг их своего рода гражданской казни, проведя по городу на конях, посаженными задом наперёд, в берестяных колпаках и с надписью на груди: «Се сатанино воинство». В конце экзекуции колпаки были сожжены прямо на головах осуждённых. В самом способе экзекуции современные исследователи справедливо видят влияние практики испанской инквизиции . Однако после этого аутодафе осуждённые пошли не на костёр, как того требовал зарубежный опыт, а были разосланы по монастырям. На этом первый этап борьбы с ересью был завершён. Сам архиепископ Геннадий в подобных деяниях более не участвовал, предпочитая заниматься трудами просвещения.

Что же касается московских еретиков, возглавляемых думным дьяком Фёдором Курицыным , то положение их при дворе нисколько не пошатнулось, а наоборот, только усилилось. Привлечение к ереси невестки великого князя Елены Стефановны значительно укрепило положение еретиков.

Борьба политических группировок вокруг великокняжеского трона поляризовало московское общество. Фактически образовались две политические партии. Одна из них группировалась вокруг вдовы умевшего в 1490 году Ивана Ивановича Молодого Елены Стефановны . Именно в окружении вдовой княгини оказались еретики. Другая группировка была связана со второй женой великого князя Софьей Палеолог , сохранившей свои связи с Римом . Близок к окружению Софьи был и архиепископ Геннадий.

Разная была и внешнеполитическая ориентация. Если партия Елены Волошанки (дочери молдавского господаря Стефана Великого) энергично налаживала отношения со странами Центральной Европы и Крымом , то в окружении великой княжны больший интерес проявляли к католической Германской империи и Литве . Именно дочь Софьи Елена Ивановна стала женой литовского короля Александра . Хлопотали о браке греки Траханиоты .

По убеждению И. Б. Грекова идеология ереси жидовствующих отражала «строго ориентированные международные контакты ведущих участников этого сложного идейно-политического течения» .

Кроме внешнеполитической направленности явна и другая составляющая, касающаяся внутренних отношений. Вокруг Софьи группируются сторонники боярских вольностей, в то время как еретики поддерживают идею жёсткой самодержавной власти. Партия, которую возглавляют жидовстующие, уже только по политическим причинам имеет антиклерикальную направленность. Отрицающие монашество вообще, жидовствующие выступают и против церковного землевладения. Близки к ним в вопросе монастырского землевладения монахи северных монастырей. В то время, как противная еретикам сторона, прежде всего идеолог крупного монастырского землевладения Иосиф Волоцкий, а так же архиепископ Геннадий выступают за сохранение монастырских владений и усиления влияния церкви в общественных делах. Именно Волоцкий игумен писал впоследствии о возможности неповиновении неправедному государю, ибо «таковый царь не Божий слуга, но диавол, и не царь есть, но мучитель».

В итоге происходит видимая поляризация московской элиты, образование двух влиятельных политических партий. Одна из них, лидеры которой связаны с ересью, ориентирована на усиление великокняжеской власти, ослабление влияния церкви. Её внешнеполитические связи ориентированы на страны Юго-восточной Европы и Оттоманскую империю. Другая партия, связавшая свою политику с защитой Православия, склоняется к поддержке «старины» (в смысле сохранения высокого авторитета Церкви в политических делах и боярских вольностей) и ориентирована на сближение с западными, католическими странами.

Таким образом, сложился весьма сложный узел политических, идеологических и просто своекорыстных интересов, который не мог не привести к кровавой развязке. В деле жидовствующих переплелись разные и подчас несовместимые интересы.

В 1482 году в столицу венгерского королевства Буду для переговоров о московско-венгерском союзе отправляется Фёдор Курицын. Из Буды московский посол возвращается с неким «угрином Мартынкой», который в дальнейшем будет играть определённую роль в формировании московской ереси. Именно в этой поездке, как считает архиепископ Геннадий, дьяк был обращён в ересь.

В 1483 заключён династический брак сына Ивана III Ивана Молодого и дочери Стефана Еленой. Михаил Олелькович, бывший ставленник короля Казимира на Новгород, в свите которого и обретался тот самый Схария, приходится двоюродным братом Елены Стефановны: их матери были сёстрами и происходили из тверского княжеского дома .

Великий князь практически на всём протяжении этой истории явно покровительствует еретикам. Правильно было бы предположить, что покровительственное отношение Ивана III к еретикам определяется политическими расчётами и другими государственными выгодами, связанными с кругом образованных, имеющих обширные политические связи еретиков. Не может не импонировать князю и идея об усилении авторитета великокняжеской власти и ослаблении влияния Церкви.

Единственный реальный политический успех, которого добились противники жидовствующих в этот период, было смещение митрополита Зосимы, которое последовало в октябре 1484 года. Курицын в это время в Москве отсутствовал.

Литературная борьба с ересью

После 1492 года Геннадий уже не принимает усилий в борьбе против ереси, сосредоточившись на литературной деятельности. Ранее он выступал против прений с еретиками из-за «простоты» клира. Теперь он с этой «простотой» борется просвещением, занимаясь не только организацией переводческой деятельности, но и проявляя заботу об училищах .

Разгром ереси. Собор 1504 года

В 1498 партия Курицына, казалась, достигает максимального политического успеха. Василий вместе со своей матерью оказался в опале. Юный Дмитрий венчан «на царство» и отныне является соправителем своего деда. Однако не прошло и года, как соправителем великого князя стал сын Василий. А в 1502 году внук Дмитрий вместе со своей матерью оказался в темнице. Трудно сказать, что привело к таким стремительным изменениям, но в итоге партия Софьи оказалась победителем. Теперь со стороны князя следовало ждать уступок и в отношении самой ереси.

В появившемся вскоре «Слове на списание» автор, по всей видимости Вассиан Патрикеев выступает с критикой карательных мер Иосифа, призывает не бояться богословских диспутов с еретиками. Вассиан апеллирует к Иоанну Лествичнику: «Немощнии с еретикы не ядят, сильные же на славу Божию сходятся». Покаявшиеся еретики, по мысли Вассиана, должны быть прощены. «Слово о еретицех», документ более поздний, отличается хорошо разработанной аргументацией с привлечением канонических источников. Вассиан различает кающихся и некающихся еретиков, при этом допускает казни, но признает их делом светских властей .

О личности новгородского ересиарха

О личности новгородского ересиарха прямых достоверных сведений практически нет. Сообщения о неком "жидовине", положившего начало ереси, появляется в 1490 году у новгородского архиепископа Геннадия в послании митрополиту Зосиме. По имени он назван в анти-еретическом трактате Иосифа Волоцкого «Просветитель». Известно, что этот учёный еврей прибыл из Киева, в свите луцкого князя Михаила Олельковича , поставленного королём Польши Казимиром князем на Новгород в 1470 году . От него-то, по утверждению архиепископа Геннадия и Иосифа Волоцкого, и пошла ересь в Новгороде.

Скудность сведений о Схарии позволило выдвинуть предположение, что это легендарная личность, выдуманная противниками жидовствующих (архиепископом Геннадием и Иосифом Волоцким) для дискредитации движения. Эта версия получила широкое распространение в советской историографии. Активным сторонником этой версии был Я. С. Лурье . Подобных взглядов придерживался и Р. Г. Скрынников . А. А. Зимин высказывался более осторожно, предполагая, что в качестве проповедника-иудея противники ереси представили реально существующего Схарию, но отрицает его влияние на формирование ереси.

Однако, кроме «Просветителя» Иосифа Волоцкого, есть ещё, по меньшей мере, один источник, который упоминает имя новгородского ересиарха. Это - послание инока Саввы с Сенного острова послу Ивана III в Крыму Дмитрию Шеину . Этот компилятивный труд содержит анти-иудейскою полемику, упоминает известного иноку «жидовина Захария Скару», представленного как соблазняющего в «жидовскую веру» великокняжеского посла. Упоминание Саввой «новгороцких попов, веру жидовскую приемшим» не оставляет сомнения, что речь идёт о «начальнике жидовской ереси» Схарии.

Тот же самый «жидовин Захария Скара» упоминается в дипломатической переписке московского великого князя с бывшим правителем Матреги Захарией Гизольфи .

Согласно первой версии иудейским эмиссаром в Новгороде стал Захария де Гизольфи , получеркес, полуитальянец по происхождению. По мнению Г. М. Прохорова Гизольфи стал обращенным из христианства караимом и был тем странствующим проповедником, смутившим веру новгородцев. Однако эта версия содержит ряд противоречий и анахронизмов. Своим появлением эта версия обязана сохранившейся в «Посольской книге» переписке великого князя Ивана III с «таманским князем» Захарией, который сначала именуется «Захарией евреянином» (в тексте послания), «Захарией Скарой жидовином» (в комментарии в посольской книге) , затем, после получения послания от Захарии, отправленного на этот раз с доверенным лицом и так же сохранившемся в посольской книге, «князем таманским» и даже «фрязиным». Биография таманского князя достаточно хорошо известна благодаря документам генуэзского архива, исследованных в XIX веке профессором Новороссийского университета Ф. К. Бруном , и она не оставляет места для его далёкого путешествия на север в 1470 в свите луцкого князя. Почему возникла такая путаница в именах, остаётся только догадываться. Это могла быть и интрига, и просто ошибка. Одно несомненно: имя Захарии Скары московским посольским дьякам было известно.

Вторая версия была предложена Юлием Бруцкусом. Согласно этой версии иудейским эмиссаром мог оказаться известный киевский учёный еврей Захария бен Аарон га-Коген . Эта версия активно поддержана профессором Иерусалимского университета гебраистики М. Таубе. Имя Схарии-философа неожиданно обнаруживается в Псалтыри XVI века из библиотеки Киевской Духовной Академии. Профессор Таубе обращает внимание, что термины Схарии из Псалтыри совпадает с терминами, применяемыми в «Логике» жидовствующих . Очевидно, Схарии принадлежит и перевод части ветхозаветных книг из Виленского Ветхозаветного свода Текстологические исследования основного корпуса литературы жидовствующих подтверждают причастность к переводам этого представителя еврейской образованности . Отечественный исследователь А. Ю. Григоренко по этому поводу пишет: «…Мы не знаем, что Иван III приглашал к себе на службу Захарию бен Арона Га Когена, сведений о том, что этот Захария ездил на Русь, у нас нет»

В целом, можно утверждать, что, сведения, которые известны о Захарии бен Аароне как о человеке, вполне совпадают с теми, которые приводит преподобный Иосиф в своём «Просветителе».

Источники по ереси жидовствующих

Несмотря на то, что сохранился соборный приговор 1490 года, послания главных обличителей ереси Геннадия Новгородского и Иосифа Волоцкого, ряд других документов, имеющих отношение к ереси, вследствие того, что они исходят из лагеря противников еретиков, доверять им вполне не принято. Однако никаких серьёзных противоречий среди этого довольно внушительного корпуса документов не выявлено и о ереси мы знаем прежде всего по ним. Наиболее полное описание содержится в «Просветителе» Иосифа Волоцкого.

Каких-либо документов, последовательно излагающее учение самих еретиков не найдено. Вероятнее всего, их вообще не было. Сами еретики не признавали себя таковыми. Признания, полученные на допросах, в том числе под пытками, тоже ставятся под сомнение.

Косвенными источниками, по которым можно судить о взглядах еретиков, является обширная полемическая литература, появившаяся в связи с ересью. Прежде всего это «Просветитель» Иосифа Волоцкого, Послание инока Саввы великокняжескому послу Дмитрию Шеину, которое представляет собой компилятивный сборник антииудейской полемики, литература, переведённая с латыни в Новгороде при архиепископе Геннадии, послания основных участников событий.

Известна философская и астрономическая литература, которой пользовались жидовствующие. Среди этих книг астрономический тракт Иммануэля бен Якоба Бонфуса «Шеш кнафанаим», известный как «Шестокрыл», трактат Иоанна де Сакробоско «О сфере», «Логика» Моисея Маймонида , дополненная фрагментами из аль Газали , книга «Тайная Тайных» Псевдо-Аристотеля, известная в русской версии как «Аристотелевы врата» и восходящая к еврейскому переводу «Secretum Secretorum» аль-Харизи . Книги «Шестокрыл» и «Логика» прямо упоминаются Геннадием Новгородским в письме архиепископу Иоасафу в списке литературы жидовствующих . «Аристотелевы врата» известный на Руси текст, появляется в употреблении русскими книжниками как раз в это время. Текстологических анализ показывает, что все эти тексты были переведены с иврита на западно-русский (рутенский) язык во второй половине XV века евреем, получившим образование, по всей видимости, в Византии и связанным с еврейской рационалистической традицией Испании и Прованса (сефардов). Таким образом вся литература подобного характера оказывается связана с одним регионом. Профессор Иерусалимского университета гебраистики М. Таубе обращает внимание на то, переводчик стремился скрыть авторство арабских философов, заменяя арабские имена еврейскими, и делает вывод, что для славянского читателя предложенная литература должна была выглядеть, как плоды еврейской мудрости . Аудиторией, для которой предназначались переводы, по мнению учёного, являются именно московские еретики .

Определённый интерес представляют тексты, вышедшие из под пера еретиков. Это прежде всего «Лаодикийское послание» Фёдора Курицына . Им же написано «Сказание о Дракуле воеводе» - пересказ легенд о правившем Валахией в середине XV века воеводе Владе Цепеше . Кроме писаний дьяка Курицына - предисловие к «Еллинскому летописцу», сделанное одним из еретиков Иваном Чёрным , его же глоссы на полях «Еллинского летописца» и Библейского сборника.